БИБЛИЯ

Когда узнал Никанор, что бывшие с Иудою находятся в стране Самарийской, то думал совершенно безнаказанно напасть на них в день покоя.

Когда же поневоле сопровождавшие его Иудеи говорили: «Не губи их так жестоко и бесчеловечно, воздай честь дню, освященному Всевидящим»;

тогда этот нечестивец спросил: «Неужели есть Владыка на небе, повелевший праздновать день субботний?»

И когда они отвечали: «Есть живый Господь, Владыка небесный, повелевший чтить седьмой день»,

то он сказал: «А я — господин на земле, повелевающий взять оружие и исполнять царскую службу». Впрочем, он не успел совершить своего умысла.

Превозносясь с великою гордостью, Никанор думал одержать всеобщую победу над бывшими с Иудою.

Маккавей же не переставал надеяться с полною уверенностью, что получит заступление от Господа.

Он убеждал бывших с ним не страшиться нашествия язычников, но, воспоминая прежде бывшие опыты небесной помощи, и ныне ожидать себе победы и помощи от Вседержителя.

Утешая их обетованиями закона и пророков, припоминая им подвиги, совершенные ими самими, он одушевил их мужеством.

Возбуждая дух их, он убеждал их, указывая притом на вероломство язычников и нарушение ими клятв.

Вооружил же он каждого не столько крепкими щитами и копьями, сколько убедительными добрыми речами, и притом всех обрадовал рассказом о достойном вероятия сновидении.

Видение же его было такое: он видел Онию, бывшего первосвященника, мужа честного и доброго, почтенного видом, кроткого нравом, приятного в речах, издетства ревностно усвоившего все, что касалось добродетели,- видел, что он, простирая руки, молится за весь народ Иудейский.

Потом явился другой муж, украшенный сединами и славою, окруженный дивным и необычайным величием.

И сказал Ония: это братолюбец, который много молится о народе и святом городе, Иеремия, пророк Божий.

Тогда Иеремия, простерши правую руку, дал Иуде золотой меч и, подавая его, сказал:

возьми этот святый меч, дар от Бога, которым ты сокрушишь врагов.

Утешенные столь добрыми речами Иуды, которые могли возбуждать к мужеству и укреплять сердца юных, Иудеи решились не располагаться станом, а отважно напасть и, с полным мужеством вступив в бой, решить дело, ибо город и святыня и храм находились в опасности.

Борьба за жен и детей, братьев и родных казалась им делом менее важным; величайшее и преимущественное опасение было за святый храм.

Для тех, которые остались в городе, также немало было беспокойства, ибо они тревожились о сражении, имеющем быть в поле.

Итак, когда все ожидали, что наступает решение дела, когда враги уже соединились и войско было поставлено в строй, слоны размещены в надлежащих местах и конница расположена по сторонам,-

Маккавей, видя наступление многочисленного войска, пестроту приготовленного оружия и свирепость зверей, простер руки к небу и призывал Господа, творящего чудеса и всевидящего, зная, что не оружием одерживается победа, но Сам Он, как Ему угодно, дарует победу достойным.

В молитве своей он так говорил: Ты, Господи, при Езекии, царе Иудейском, послал Ангела,- и он поразил из полка Сеннахиримова сто восемьдесят пять тысяч.

И ныне, Господи небес, пошли доброго Ангела пред нами на страх и трепет врагам.

Силою мышцы Твоей да будут поражены пришедшие с хулением на святый народ Твой. Сим он кончил.

Бывшие с Никанором шли со звуком труб и криками,

а находившиеся с Иудою с призыванием и молитвами вступили в сражение с неприятелями.

Руками сражаясь, а сердцами молясь Богу, они избили не менее тридцати пяти тысяч, весьма обрадованные видимою помощью Божиею.

Окончив дело и радостно возвращаясь, они узнали, что Никанор пал в своем всеоружии.

Когда крик и шум утихли, они восхвалили Господа на отечественном языке.

Тогда Иуда, первоподвижник за сограждан и телом и душею и лучшие лета свои сохранивший для одноплеменников, дал приказание, чтобы отсекли голову Никанора и руку с плечом и несли в Иерусалим.

Придя туда, он созвал одноплеменников и поставил пред жертвенником священников, призвал и тех, которые находились в крепости,

и, показав голову скверного Никанора и руку злохульника, которую он простирал на святый дом Вседержителя и превозносился,

приказал вырезать язык у нечестивого Никанора и, раздробив его, разбросать птицам, руку же безумца повесить против храма.

Тогда все, обращаясь к небу, прославляли явившего помощь Господа и говорили: благословен Сохранивший неоскверненным место Свое!

Голову же Никанора повесил он на крепости в видимое для всех и ясное знамение помощи Господней.

И все общим приговором определили: никогда не оставлять без торжества день сей, чтить же празднеством тринадцатый день двенадцатого месяца, называемого на Сирском языке Адаром, за день до дня Мардохеева.

Так окончилось дело с Никанором; и как с того времени город остался во власти Евреев, то я и кончу здесь мое слово.

Если я изложил его хорошо и удовлетворительно, то я сего и желал; если же слабо и посредственно, то я сделал то, что было по силам моим.

Неприятно пить особо вино и тотчас же особо воду, между тем вино, смешанное с водою, сладко и доставляет удовольствие; так и состав сочинения приятно занимает слух читателя при соразмерности. Здесь да будет конец.